Петербургские события последней недели — после массовых задержаний на Марсовом поле 12 июня, — наглядно показывают два обстоятельства: создано Министерство репрессий, и закона больше нет.
Полиция, прокуратура, суд — не более чем, разные департаменты указанного Минрепрессий. Они действуют согласованно, решая общую задачу: покарать тех, кто посмел выступить против власти.
Называть полицию и прокуратуру «правоохранительными органами» больше нет никаких оснований.
Они превращены в охранку: охраняют не право, а режим. Защищают не граждан от произвола власти, а власть от граждан.
Закон при этом не действует: все попытки репрессируемых воззвать к его нормам с усмешкой отвергаются департаментами Минрепрессий.
В эту картину, как патроны в обойму, вписываются и аресты тех, кто ничем не провинился, кроме нарушения правила «больше одного не собираться».
И задерживавшие (порой — жестоко) граждан анонимные (без фамилий на форме) «росгвардейцы» с оловянными глазами.
И издевательская трактовка отказа граждан уйти с места «несанкционированного митинга» как «невыполнение законного распоряжения полиции» (позволяющая не только оштрафовать человека, но и арестовать его на срок до 15 суток).
И требование «аккредитации на митинг» (!) для работавшей там журналистки, которой затем, как, якобы «нарушителю общественного порядка», дают 10 суток ареста.
И возбуждение уголовного дела за «насилие в отношении представителя власти» против 17-летнего юноши, который, убегая от преследовавших его «гвардейцев», спрыгнул с постамента мемориала на Марсовом поле, попав в толпу полицейских, один из которых при задержании об него ударился и выбил себе зуб.
И содержание граждан в полиции (в ожидании суда) в условиях, порой напоминающих пыточные — с отказом вызвать врача или доставить лекарства, без положенного питания (его доставляли волонтеры), в холоде и сырости.
И судебные процессы в военно-полевом режиме: когда решения районных судов об аресте и штрафах принимались с полным игнорированием аргументов задержанных, без каких-либо доказательств их вины, с предоставлением часа (!) на поиски защитника.
О последних примерах — отдельно.
Важнейший элемент сохранения созданной при Путине системы — это нынешний суд. Большей частью (личный опыт автора тому иллюстрация) — скорый и несправедливый, и имеющий к закону весьма отдаленное отношение. А потому — один из департаментов Минрепрессий.
Суд, встающий на сторону власти при большей части ее конфликтов с гражданами. Охотно верящий любым свидетельствам, предъявленным полицией — и «критически относящийся» к свидетельствам в пользу протестующих граждан. И выносящий вопиюще неправосудные решения с полной уверенностью в своей безнаказанности.
Если суд нормальный и подчиняется только закону — поправимы любые беззакония других «ветвей власти», исполнительной и законодательной, как и беззаконие «правоохранительных органов». Потому что любое из этих беззаконий в таким суде можно отменить. И те, кто беззаконие творит, это знают.
А когда они знают противоположное — что любое беззаконие (особенно, совершенное с нелояльными гражданами, не страдающими верноподданным образом мыслей) сойдет с рук, — они творят его и дальше с удвоенной силой.
«Разматывать клубок» надо начинать именно отсюда.
Не с призывов посадить коррупционеров (при таком суде они выйдут сухими из воды, даже если в него попадут), а с требования изменения судебной системы.
Несколько месяцев работы в стране судов, подчиняющихся только закону — и Министерство репрессий развалится, а путинская система «капитализма для друзей и знакомых» затрещит по всем швам.
И закон, наконец, будет один для всех, и будет выше любой власти.
Это — не беспочвенные фантазии: именно так живут в нормальных странах.
Которой обязательно должна стать Россия.
Рассказать друзьям: