Олег Сенцов, судя по всему, в очень тяжелом состоянии.
Возможно, на грани гибели.
Прекращать голодовку он отказывается — не выполнены его требования по освобождению украинских политзаключенных, удерживаемых в России.
В больнице к нему отнеслись так «гуманно», угрожая насильственным кормлением, что он категорически отказывается от перевода.
Несмотря на письмо Федеральной службы исполнения наказаний, начальник колонии, где сидит Сенцов, отказывается допускать к нему священника.
Уже второй раз в Лабытнанги летит мой друг, епископ Апостольской православной церкви Григорий Михнов-Вайтенко Григорий Михнов-Вайтенко
И второй раз не может пробиться к заключенному.
То под одним, то под другим издевательским предлогом ему отказывают в посещении Сенцова.
На 20 лет заключения за терроризм осужден человек, который никого не ограбил и не убил.
В его сфабрикованном «деле» нет ни жертв, ни пострадавших.
Есть только подгоревшая дверь единороссовского офиса.
И то ли ложные, то ли выбитые под пытками показания других арестованных на его якобы «участие в подготовке».
Он не принимал российского гражданства — его незаконно объявили российским гражданином и судили на этом основании.
Все понимают, от кого зависит решение судьбы Сенцова.
Но пустое сердце бьется ровно: этот человек или молчит, или привычно-лицемерно ссылается на то, что «суд решил».
Несмотря на обращения лучших, — без всякого преувеличения, — людей России в защиту Сенцова и просьбы его спасти.
Не исключено, что счет идет на дни.
Если не на часы.
Ели случится страшное — это будет не просто гибель.
Это будет убийство.
Сознательное, хладнокровное
И соучастниками его — хотя и не в юридическом смысле, — будут и те, кто фабриковал «дело Сенцова».
И те, кто его судил.
И те, кто отказывался допускать к нему священника.
И тот, кто мог, но отказался его спасти.
Рассказать друзьям: